Жанр:
сказки, альтернативная история
Рейтинг NC-17
Arcana septem stellarum |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Arcana septem stellarum » Сказки нашего времени » [07.07.1959] Sia invece il vostro parlare si, si; no, no...
Sia invece il vostro parlare sì, sì; no, no; il di più viene dal maligno*
Время: 07 июля 1595г.
Место: Рим, Тюрьма Тор ди Нона. Камера Джордано Бруно
Действующие лица:
Giordano Bruno & Diavolo
*Но да будет слово ваше: «да, да»; «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого. (Мф 5:37)
Отредактировано Giordano Bruno (2022-03-03 09:01:16)
Не молился. Читал молитвы.
Не разговаривал с сокамерниками, которые менялись время от времени. Произносил слова.
Провокаторы и доносчики, такие же монахи, слишком неосмотрительно высказывавшие то, что думали и теперь надеющиеся на прощение суда, они не вызывали у Бруно жалости и сострадания.
Да и никто не вызывал. Он не научился этому. Не успел? Был иным в самой своей сути, чтобы суметь хотя бы понять необходимость этих качеств?
Он не ждал. Пребывал в ожидании.
Не писал – перо и чернила ему приносили, когда он обещал писать покаяния или сообщал о намерении написать Папе Римскому. Но всё, что ему так болезненно остро хотелось рассказать этому миру, этим милым, заблуждающимся существам – людям, запоминал в уверенности, что однажды, вне этих стен запишет все свои мысли и создаст новые произведения. Он думал о комедиях. Не о трактатах и наставлениях, а о том, что люди читали бы охотно и с удовольствием. И принимали бы истину, выданную за шутку, из уст нелепых и неуклюжих героев, запоминали, пересказывали, задумывались…
Люди, с которыми ему приходилось делить затхлый воздух и прохладу каменного мешка с крохотным окошком под потолком, уже не жили, а лишь существовали, захлебываясь отчаянием и, словно тонущие, жадно глодающие воздух, в последние два -три рывка из пучины, растягивали воздух призрачной надежды, подаренной словами духовника или же дознавателя инквизиции на недели и даже месяцы. Вчера увели фра Бартоломео.
Завтра или через неделю приведут другого.
Такого же оступившегося, с ноющими после вывихов и вправок суставами, обещавшего передавать каждое слово Джордано тем, кто пытается собрать по крупицам хоть что-то, что позволило бы обвинить его на суде.
Без них, без этих подлецов, надеющихся спасти свою шкуру, можно было бы не изображать религиозное рвение и не опускаться на колени перед скромным распятием, чтобы заучено произносить: «Pаter noster…»
Бруно и не стал молиться перед сном, просто сидел, как обычно на своем узком и жестком ложе, обхватив руками колени, словно ему было холодно, и задумчиво смотрел в темноту, слово за словом выстраивая в мыслях очередную речь в свою защиту. И жалея, что не запишет её, и даже не произнесет, если суда придется ждать еще несколько месяцев. Придумаются другие.
- Я должен отсюда выбраться, - проговорил он вслух, - должен. Даже если придётся пройти через смерть.
Смерть мнимую. Но он не знал, сумеет ли обмануть тюремного врача, как не знал, каким образом осматривают тела умерших узников. Но опасался, что если их держат хотя бы несколько часов до появления первых признаков разложения, его ложная смерть вызовет у помощников тюремного лекаря много вопросов, и, как следствие желание получить на них ответы.
- Если бы… если бы у меня было хоть что-то, что я мог бы предложить хотя бы тюремщику, - одними губами прошептал он, вновь перебирая в памяти имена сильных мира сего, некогда к нему благоволившим. Все они были далеко. За пределами возможностей отупевшего и ожесточившегося от этой работы человека добраться до них.
Он не в первый раз бывал тут. Но всякий раз чувствовал ту небывалую силу, что хранили в себе тюремные стены.
Тор ди Нона не помнила лиц и имён, но реки пролитых слёз высекли на её могучем каменном теле диковинные письмена. По ним можно было узнать истории о взлетах и падениях, мысли безусловно мудрые и откровенно глупые, можно было предсказать будущее и пролить свет на дела прошлых лет. Но никто и никогда не интересовался секретами величественной тюрьмы, используя её крепкие стены по самому прямому, плебейскому назначению - сдерживать непокорные, смутные, а иногда и просто буйные умы.
Он не в первый раз посещал это место. Ещё до того, как оно стало тюрьмой, познало чужую боль и горечь разочарования в жизни, Дьявол приходил в это место. И нашёл его прекрасным. Люди имели на то совершенно другое мнение и сочли его надёжным. Дьявол не спорил. Он знал, что люди никогда не меняются.
Бесчисленные молитвы и мольбы о помощи: к свету и тьме, к Богу и чёрту - но всякий раз Тор ди Нона оставалась всего лишь ленивой слушательницей, наблюдая за чужими муками со стороны. И всякий раз не препятствовала его появлению.
С прошлого визита прошли годы. Поколения сменили друг друга, выросли недавние мальчишки и превратились в умудренных сединами стариков, а их внуки заступили в дежурство в безжалостных стенах тюрьмы. Никто и не помнил Дьявола, никто и не собирался оказывать ему чести. И как только он захотел войти под своды тягостной обители, дорогу ему решительно преградили стражники.
- Кто таков?
- Куда прёшь?
Вопросы были не удивительны. Человека совершенно редко интересует что-то отличное от того, кто перед ним, чем он может быть полезен и как бы от него поскорее избавиться. В вопросах стражников чувствовалось всё и разом. К тому же их явно не устраивал незнакомец в длинном дорожном плаще с капюшоном, натянутым до самого носа. Чувствовалось в нем нечто подозрительное и нездешнее, нечто чужое. И даже неприятное.
- Я - лицо духовное, - Дьяволу даже не приходилось лукавить, что было в диковинку, - и иду навестить безумного Бруно, заключенного в стенах сей грустной обители.
Один из стражников - худой лицом, с тонкими воинственными усиками, фыркнул.
- Никому не дозволено посещать Тор ди Нона без разрешения.
- Без разрешения? - удивился Дьявол. - И кого же мне спрашивать разрешение?
- У самого Папы!
Ответ был искренним и чистым, словно хрустальная роса. Дьявол, разведя руки в стороны, растерянно улыбнулся, приложил ладонь ко лбу.
- Пустая голова. Конечно! Конечно, у меня есть разрешение! Вот, грамота, направляющая меня со священной миссией к заключенному Джордано Бруну. Для исповеди. Гербовая печать и подпись самого Папы Климента V.
Второй стражник, моложе своего приятеля на добрый пяток лет, испуганно охнул. Усатый нахмурился. Фантазийный берет сполз ему на самую макушку.
- Кем подписан?
Дьявол невинно улыбнулся и все понял. Взмахнул грамотой, и строгая подпись давно покойного Папы Римского сменилась привычными каракулями.
- Климентом VIII. Вот и бумага, вот и печать.
Он наклонил голову, посмотрёл на них внимательно.
- Или вы сомневаетесь? Верите в то, что кто-то посмеет посягнуть на его святость? Или... или же вы подозреваете в чем-то меня, его посланника?
- Как можно!
- Нет, мессир!
- Конечно, мы проводим вас!
- Конечно...
Люди никогда не меняются.
***
Тут никогда не бывало душно: ни в былые времена, ни в настоящие, тягостные. Некогда приятная прохлада сменилась сыростью, перестроенные хранилища зерна и хлеба стали последним пристанищем для обреченных и осужденных. Дьяволу их не было не жаль. Жалость, казалось, он утратил полторы тысячи лет назад. Полторы же тысячи, или чуть больше, он и стал Дьяволом.
Подбитые сталью каблуки чеканили по полу уверенную дробь. Так бьет барабан пехоты, так бьют подковы взмыленных от жара битвы лошадей. Дьявол тысячи раз слышал подобную мелодию. И сотни раз был её виновником.
Наконец, они остановились напротив камеры - сейчас одиночной, но судя по количеству грязного тряпья, в котором смутно угадывались недавние тюфяки, некогда забитой до отказа. У человека, которого Дьявол разглядел за мелкой решёткой, было умное, осунувшееся лицо, запавшие глаза и... что-то невероятно знакомое. Но сразу, в подобном месте, не разберешь.
- Откройте. И оставьте нас с безумцем наедине.
- Но как же...
- Тайна исповеди, - холодно отрезал Дьявол, - святое право. И лишать его никто не смеет.
Когда дверь тяжело закрылась за его спиной, Дьявол сделал шаг вперед, откидывая надвинутый на самое лицо капюшон плаща.
- Ты тот, кто зовётся Джордано Бруно? Еретик, что использует чужое имя и доносит до простецов безумные мысли?
Он не вслушивался в шаги за дверью. Но когда лязгнул замок и заскрипели петли, повернул голову, чтобы посмотреть, кому же это понадобилось его общество. Не каждый гость бывал неприятен. Случалось, правда всего трижды за эти годы, что приплатив тюремщику, к Джордано приходили те, чьи умы и души были затронуты прочитанным в его книгах. Один из них, фра Аугусто состоял при инквизиции среди тех, кому поручено было прочитать все труды Джордано, чтобы выискать в них еретические заявления. Тот визит был подобен глотку свежего воздуха, и случившийся с фра Аугусто разговор Джордано помнил едва ли не дословно. Они говорили о жизни, о других «солнцах» и других мирах. И этот молодой монах, как казалось, Джордано, готов был принимать без понимания даже то, что его мышление пока было не в силах охватить и осознать. То понимать стремился. А еще они говорили о творении, о книге Бытия и Аугусто спросил, не столько ради ответа, сколько желая высказать свое недоумение: «Почему же Господь, отдохнув на седьмой день, не вернулся к трудам своим?»
Он говорил: «Господь». Джордано слышал «Солнце».
- Потому, брат мой, - ответил тогда Бруно, - что по-прежнему длится день седьмой.
Бруно не знал, был ли Аугусто подослан специально, но потом, на очередном рассмотрении дела, тщетно ища монаха взглядом среди присутствовавших на суде, уверился, что нет. Что все сказанное осталось между ними.
Что принёс сегодняшний визитёр – Бруно даже не успел предположить. Услышал о тайне исповеди и понял, кто перед ним.
- Мир вам, падре, - ответил он, не спеша подходить к гостю. - Я и вправду зовусь Джордано Бруно из Нолы. Остальное же не признаю, как не признавал раньше. Я лишь философ и ученый, взыскующий истины. И потому я здесь. И я не просил о встрече со священником для исповеди, падре. Но, коль вы здесь, даже узнику, лишённому возможности нагрешить действием, найдется, в чем покаяться.
Он указал гостю на свою узкую лежанку, покрытую соломой, поверх которой накинута была какая-то дерюга.
- Однако, прошу, скажите, если не давали обещания хранить тайну, кто послал вас?
Он всё еще надеялся, что хотя бы одно из его писем дойдет до Папы.
Не верил, что тот получил те, что были написаны ранее. Ведь в них, в этих письмах, Бруно так просто, доходчиво и ясно изложил все свои мысли, объяснил, почему должно понимать сказанное им так, а не иначе. И если бы Папа прочитал хотя бы одно, он, человек умный, учёный, тяготеющий к мистическим тайнам и магии, не остался бы равнодушен.
Отредактировано Giordano Bruno (2022-03-12 18:18:45)
Вы здесь » Arcana septem stellarum » Сказки нашего времени » [07.07.1959] Sia invece il vostro parlare si, si; no, no...
